ОБЫКНОВЕННЫЙ ДОМ
быкновенный пятиэтажный дом на обыкновенной улице обыкновенного
городка. Таких домов - тысячи, и все они похожи друг на друга, как
похожи и устремления их жителей. Нет, конечно же каждый человек
неповторим, но в каждом обыкновенном доме есть жилец - оплот
порядочности, есть воплощение глупости, есть свое агентство по
распространению слухов, есть даже совесть дома, погрязшая в
алкоголизме или других пороках. Вот этим и похожи жители разных
обыкновенных домов.
Днем, разумеется, жильцы работают. Кто-то, сидя в кресле на другом
конце города, перелистывает бумаги, силясь определить причину
нестыковки одного с другим; кто-то снимает рубашку, окончательно
запарившись в кабине башенного крана; кто-то, мило улыбаясь,
отсчитывает деньги нервничающему клиенту; кто-то спит на лекции.
Обыкновенные занятия обыкновенных людей. Во дворе в это время можно
найти, в основном, только некоторых пенсионеров, жадно копящих темы на
вечер.
Но день проходит и наступает вечер, и люди спешат домой. Одним
нужно накормить, другим - поесть, им необходимо внимание друг к другу
и отдых после обыкновенного тяжелого дня. И есть такой промежуток
времени, в который во дворе собираются почти все - поговорить о
необыкновенном.
он и выходит, как есть, в кителе и при регалиях, прямо на нее.
А она возьми да закричи, он враз и растаял, - это Ольга Федоровна из
четвертой квартиры в который раз уже повторяет историю о том, как ее
покойная ныне мать видела призрак покойного уже тогда помещика в его
усадьбе.
Несмотря на то, что история рассказывается далеко не в первый раз,
слушать ее интересно. Потому что история эта живет - с каждым разом
неуловимо меняются детали, интерьер, персонажи и действия - и если не
слушать ее каждый раз, послушав лишь в самый первый и в какой-то
последний, подумаешь, что это две совершенно разные истории.
- Так что ж она закричала? Надо было хватать его и держать, - это
иронизирует, попыхивая "примой", крановщик Андрей из тринадцатой.
Ольга Федоровна и комитет по слухам осуждающе смотрят на
нарушителя величия момента.
- А вот посмотрела бы я на вас, когда бы вы призрака встретили.
- Ну, мне пока как-то не доводилось, - смеется Андрей, - но буду
знать: не кричать, а то исчезнет.
- Или вы из тех, кто не верит ни в бога, ни в черта? - это Анна
Александровна со второго этажа.
- Ну почему же, - тушуется под перекрестным огнем Андрей, - все
может быть... Просто в этом обычно больше сказки, чем правды. Хоть
кто-нибудь из вас, не с чужих слов, видел когда-нибудь настоящее
привидение?
Над столиками повисает молчание. И, словно спрыгивающий на голову
призрак, на это молчание обрушивается голос Лиды из тридцать третьей:
- Ну, призрака, конечно, я не видела... Но видела кое-что - ночью
надо мной пролетали два больших оранжевых шара, как будто связанных
тонкой пуповиной. И, когда они были точно над головой, я поймала себя
на том, что не могу даже дышать. Мне показалось, что даже сердце
перестало биться в этом жутком синем свете шаров.
Комитет по слухам сразу же определяет историю в класс
"Неопознанные Летающие Объекты", а Никита Степанович из одиннадцатой
квартиры задумчиво замечает, протирая очки:
- Так все-таки, шары были оранжевыми или синими?
- Оранжевыми... - Лида осекается, - не помню, ведь я тогда
пошевельнуться не могла, чтобы посмотреть на них.
- Так как же вы их увидели? - добивает Никита Степанович, водружая
очки на место.
- А вот вам, Никита Степанович, лишь бы все это неправдой было, -
язвительно замечает Варвара Петровна, председательница местного
комитета по изготовлению, поддержке и распространению слухов, - вот у
вас, наверное, никогда в жизни не было ничего необыкновенного - все по
полочкам да с обоснованием.
- Разумеется, было, - с достоинством принимает вызов Никита
Степанович, - но я, по крайней мере, могу это описать, не путаясь в
деталях.
- И что же? Небось атом в лаборатории сорвался да не в ту сторону
полетел?
Все знают, что Никита Степанович работал в какой-то секретной
ядерной лаборатории в секретном ядерном городе с секретным номером.
- Да нет... - с горечью отвечает он, - коллега мой погиб, Алешка.
И я ничего не мог поделать с этим.
Все замирают, ожидая продолжения, а Варвара Петровна корит себя за
то, что вот так влезла человеку в душу.
- В ходе одного эксперимента он должен был снимать показания
приборов в экранированной комнате. Конечно, в защитном костюме, с
соблюдением всех мер безопасности - но это было опасно. И вот,
прозвучал сигнал, я открыл наружную дверь комнаты и Алешка вошел в
тамбур. Закрылась за ним наружная дверь, я нажал на кнопку открывания
внутренней, и стал ждать. Обычно запись показаний занимает полминуты,
но он задержался там минуты на две, и я уже готов был поднять тревогу,
как он, наконец, появился в дверях. Костюм он оставил, как и положено,
в тамбуре, и я повернулся, чтобы спросить его, почему так долго.
Повернулся - и окаменел: за эти две минуты Алешка из двадцатилетнего
пацана превратился в высохшего седого старика. Он рассказал мне, как
увидел вместо приборной стойки серое марево и попытался там что-то
нащупать - но ответом ему было ледяное рукопожатие. Из марева
вынырнула темная фигура и стояла, не отпуская его руки. Он чувствовал,
как она выкачивает из него жизнь, и насилу освободился, бросившись к
тамбуру - но было уже слишком поздно... - Никита Степанович вновь
взялся протирать очки, - он умер где-то через полчаса и выглядел при
этом, как мумия фараона в музее.
Комитет по слухам и остальные просто в шоке от этого откровения
скептичного обычно Никиты Степановича. Они наперебой выражают
соболезнования, но он молча поднимается и идет к своему подъезду,
обронив на полпути: "А, что с вас взять..."
Некоторое время двор молчит, а затем все начинают потихоньку
расходиться, желая друг другу спокойной ночи и здоровья. На пустой
двор опускается ночь, накрывая стол, за котором рассказывали о
необыкновенном.
арвара Петровна впускает в свою трехкомнатную квартиру двух
подруг, тщательно запирает дверь и переодевается в красивое вечернее
платье. Подобные платья принесли с собой и подруги - и вот они
приводят себя в порядок, зажигают свечи в массивных канделябрах и
гасят свет. И квартира преображается - потолок уходит вверх, обрастая
вычурной лепкой, стены комнат раздвигаются, в них появляются новые
двери, исчезают старые. Меняется и мебель.
Вбегает раскрасневшаяся служанка:
- Госпожа, граф Волков приехали! И-ии...
Но госпожа Варвара Семипядева властно отстраняет ее и идет лично
встречать дорогого гостя, оставляя подруг предаваться радости за нее.
икита Семенович приходит домой расстроенный. Он с ходу открывает
шкафчик, достает оттуда початую бутылку коньяка и рюмку, наливает
немного и садится в глубокое плюшевое кресло.
- И зачем я только вспомнил? - корит он себя, - нет, теперь
коньяком не отделаюсь.
Он ставит рюмку на журнальный столик и идет в ванную, где
специальным мылом тщательно смывает грим. Наконец, из ванной выходит
серая фигура с нечеткими очертаниями, некоторое время стоит, глядя на
барометр, висящий на ковре, затем решительно ныряет в стену.
порога Лиду встречает муж.
- Звонила Надя, говорит - репетиция уже сегодня.
- Как - сегодня?! У меня ведь ничего не готово!
- Так это ведь только репетиция, не так страшно.
- Ну и что?! Как на меня посмотрят, если я на репетиции не покажу
ничего нового?
- Успокойся. Все ты покажешь, а заодно и подготовишься, материалы
на месте закажешь. Все равно - не пропускать же.
Лида вздыхает и идет в ванную, оттуда доносится барабанная дробь
душа. Вадим лезет в тумбочку у кровати и достает плоскую баночку с
темной мазью. Открывает, нюхает, одобрительно кивает.
Лида выходит из ванной, оставив там всю одежду.
- Приступим? - обворожительно улыбается она, покачивая бедрами.
- Приступим, - соглашается Вадим, сбрасывая халат.
И они начинают натирать друг друга мазью из баночки, тщательно
втирая ее в кожу. В воздухе повисает аромат каких-то редких трав,
эфирных смол и еще чего-то незнакомого.
Дело сделано, они крепко прижимаются друг к другу, затем
отстраняются и взлетают, держась за руки. У окна Вадим пропускает Лиду
вперед, потом вылетает следом. Спустя некоторое время таким же образом
дом покидают еще несколько человек, направляясь к Чубатой Горе на
репетицию Великого Шабаша.
льга Федоровна присаживается на диван перед телевизором в надежде
посмотреть хороший фильм. Но, как всегда, по всем каналам - либо
шумная музыка, либо стрелянина.
Искусственный рубин в перстне на левой руке начинает мигать
холодным светом.
- Это еще что? - не менее холодно осведомляется Ольга Федоровна, в
душе радуясь своей необходимости.
Она поворачивается и устремляет руку с рубином в направлении
огромного книжного шкафа. Раздается шипение, и половинки шкафа
раздвигаются в стороны, являя свету широкую кабину лифта и стоящего в
ней молодого человека в безупречном черном фраке и цилиндре. Он
снимает цилиндр, и низко кланяется Ольге Петровне, показывая
аккуратные рога, гармонично вписывающиеся в прическу.
- Госпожа Моргана, я прошу прощения за столь ранний визит.
- И что привело тебя на этот раз?
- Конклав поднял вопрос, требующий вашего решения. Не будете ли вы
любезны...
Госпожа Моргана отмахивается:
- Ну разумеется, буду. Что бы вы без меня делали?
Молодой человек расцветает в улыбке, проходит через комнату и
подает Моргане руку, провожая ее в потайной лифт. Половинки книжного
шкафа сдвигаются вновь, заглушая гудение уходящей глубоко вниз кабины.
Мальчик лет пяти, подглядывавший у дверей комнаты, бежит к
родителям.
- Что там? - спрашивает его папа.
- К бабушке опять дядя Вызов пришел, и забрал ее на заседание.
- Не дядя Вызов, - смеется мама, - а Доминик. Вызов - это просто
письмо.
Мальчик краснеет, оплетая свои ноги тонким детским хвостиком с
пушистой кисточкой.
ндрей долго стоит посреди комнаты, задумчиво листая атлас. Затем
лицо его озаряется вспышкой надежды и он зовет жену:
- Лиля! А ну-ка иди сюда - это не тот ли остров, что мы тогда
видели?
- Какой остров? - спрашивает подошедшая супруга.
- Который со старым энергохранилищем.
- Ааа! Ты знаешь... Похож. Но надо проверить.
- Ну тогда - зачем время терять?
- Да... Если мы найдем хранилище... - на ее глаза наворачиваются
слезы, - то у нас будет ребенок, милый.
Два тела посреди комнаты опадают, словно проколотые воздушные
шары. И действительно, в комнате появляются два оранжевых шара,
которые растут по мере опадания тел. Наконец, на полу остается лишь
оболочка, шары протягивают друг к другу щупальца, которые сливаются в
одно для передачи сигналов, и взмывают вверх, проходя через потолок и
крышу. Над крышей они ненадолго зависают, определяя координаты, и
берут курс на остров Пасхи, исчезая в ночном небе с невероятным
ускорением.
И что самое странное - хотя шары оранжевые, они освещают все синим
светом.
29 июня 1998
